Новые утраты Старой Москвы не сводятся к трем адресам
Сегодня мало кто сомневается в фактах культурного вандализма в Москве, как и в цифрах, регистрирующих эти факты. Последний снос здания XVII века состоялся в начале 2003 года на Страстном бульваре, 10 («Известия» писали об этом 4.03.2004). Да и вообще, новый пик сноса средневековой Москвы — после сталинского, хрущевского и брежневского — пришелся на самые последние годы: палаты Пикарта (Софийская набережная, 6) ушли в 2000 году, палаты Евреиновых (проспект Мира, 3, во дворе) — в конце 2001 года. Цинизм начальства нарастал, а с ним и габариты, и градостроительная значимость сносимых памятников. Военторг, гостиница «Москва» и, наконец, Манеж сделали тему разрушения столицы популярной, укрупнили, привели ее, условно говоря, к масштабу этих зданий. Но не они открыли перечень потерь.
Культурный вандализм. Потерянные памятники Москвы в фотографиях
Так, вместе с Военторгом в его дворе тихо погибли палаты начала XVIII века, первоначально бывшие, возможно, главным домом этого владения.
Есть и другие списки, тоже подвижные. К примеру, перечень пустующих, фактически (не юридически) бесхозных памятников. Этот список за прошедшие с начала века годы сократился. Надо ли говорить, что сократился он за счет не одного, а двух, разнонаправленных процессов — реставрации и сноса. Остались пустовать, по нашему подсчету, не более десятка палат XVII — середины XVIII века. Ряд их открывается шедевром московского барокко и выдающимся мемориальным памятником — домом князя Пожарского (впоследствии графа Ростопчина; Большая Лубянка, 14; «Известия» будут писать об этом случае подробно). В межу с двором спасителя Отечества пустуют спрятанные за фасадом дома № 16 палаты Макарьевского монастырского подворья, основанного тем же Пожарским. В Староваганьковском, 15, продолжается несчастье падающих палат Левашова. Выморачиваются палаты Римских-Корсаковых, но уже не на Тверском бульваре, где таковых не стало («Известия» писали об этом трижды, последний раз 12.02.04), а на Остоженке (дом 19, во дворе). Давно отселены палаты доктора Ладо в Кривоколенном, 9. В том же переулке брошен дом поэта Веневитинова — знаменитый пушкинский мемориал, спасенный в 1999 году от прямого сноса. Тревожит участь дома Андрея Петровича Толстого, прадеда Льва Николаевича, в Большом Афанасьевском, 24: раскрытия старины на его фасадах выглядят началом реставрационных работ, но продолжения все нет. Пустует и ветшает выдающийся в архитектурном отношении дом графа Панина, что на Мясницкой, 43. Барочный низ купеческого дома в 1-м Кадашевском переулке (№ 12) будет включен в новый комплекс. Из лучших памятников XIX века заброшена богатая усадьба купца Грачева в Большом Саввинском переулке, 6.
Перечень реставраций составлять приятнее. Вот несколько названий. Вышли из бесхозности и восстановлены барочные палаты на обеих Басманных улицах — Старой («Путевой дворец», № 15) и Новой (№ 23-а). После завершения работ на доме Муравьевых-Апостолов (см. «Известия» от 29.04.04) район Басманных перестанет выглядеть как зона риска. О реставрации палат на Раушской набережной «Известия» тоже уже писали (11.03.04). На Берсеневской набережной обнаружен и уже отреставрирован подклет XVII века (в доме № 16, следующем за знаменитыми палатами Аверкия Кириллова). Взяты в работу уникальный Шталмейстерский дом, пустовавший 30 лет (Малый Знаменский переулок, 7, во дворе), палаты Нарышкиных (Мясницкая, 46) и — наконец-то! — Дом Пашкова, рисковавший стать национальным символом бесхозности.
Методологию и качество московской реставрации приходится оценивать отдельно — или не оценивать, чтобы не обижать тех, кто хотел как лучше. Но невозможно обойти молчанием качество новоделов, заменяющих собою подлинные памятники. Нужно видеть, что построено на месте дома Волконских, более известного как Ректорский дом старого Университета (Моховая, 11, строение 6, слева от подъезда Факультета психологии): между кровлей и мнимобарочными стенами новейшей выкладки уместился стеклянный ленточный полуэтаж.
Вот на каком фоне продолжается весеннее наступление экологов культуры. Нам отвечают, что все снесенное было ветхим. Хорошо, что под предлогом ветхости уже не сносят церкви. Осталось отстоять самую малость — гражданскую архитектуру.
Рустам Рахматуллин, Известия, 20.05.2004 г.
Культурный вандализм. Потерянные памятники Москвы в фотографиях
Так, вместе с Военторгом в его дворе тихо погибли палаты начала XVIII века, первоначально бывшие, возможно, главным домом этого владения.
Есть и другие списки, тоже подвижные. К примеру, перечень пустующих, фактически (не юридически) бесхозных памятников. Этот список за прошедшие с начала века годы сократился. Надо ли говорить, что сократился он за счет не одного, а двух, разнонаправленных процессов — реставрации и сноса. Остались пустовать, по нашему подсчету, не более десятка палат XVII — середины XVIII века. Ряд их открывается шедевром московского барокко и выдающимся мемориальным памятником — домом князя Пожарского (впоследствии графа Ростопчина; Большая Лубянка, 14; «Известия» будут писать об этом случае подробно). В межу с двором спасителя Отечества пустуют спрятанные за фасадом дома № 16 палаты Макарьевского монастырского подворья, основанного тем же Пожарским. В Староваганьковском, 15, продолжается несчастье падающих палат Левашова. Выморачиваются палаты Римских-Корсаковых, но уже не на Тверском бульваре, где таковых не стало («Известия» писали об этом трижды, последний раз 12.02.04), а на Остоженке (дом 19, во дворе). Давно отселены палаты доктора Ладо в Кривоколенном, 9. В том же переулке брошен дом поэта Веневитинова — знаменитый пушкинский мемориал, спасенный в 1999 году от прямого сноса. Тревожит участь дома Андрея Петровича Толстого, прадеда Льва Николаевича, в Большом Афанасьевском, 24: раскрытия старины на его фасадах выглядят началом реставрационных работ, но продолжения все нет. Пустует и ветшает выдающийся в архитектурном отношении дом графа Панина, что на Мясницкой, 43. Барочный низ купеческого дома в 1-м Кадашевском переулке (№ 12) будет включен в новый комплекс. Из лучших памятников XIX века заброшена богатая усадьба купца Грачева в Большом Саввинском переулке, 6.
Перечень реставраций составлять приятнее. Вот несколько названий. Вышли из бесхозности и восстановлены барочные палаты на обеих Басманных улицах — Старой («Путевой дворец», № 15) и Новой (№ 23-а). После завершения работ на доме Муравьевых-Апостолов (см. «Известия» от 29.04.04) район Басманных перестанет выглядеть как зона риска. О реставрации палат на Раушской набережной «Известия» тоже уже писали (11.03.04). На Берсеневской набережной обнаружен и уже отреставрирован подклет XVII века (в доме № 16, следующем за знаменитыми палатами Аверкия Кириллова). Взяты в работу уникальный Шталмейстерский дом, пустовавший 30 лет (Малый Знаменский переулок, 7, во дворе), палаты Нарышкиных (Мясницкая, 46) и — наконец-то! — Дом Пашкова, рисковавший стать национальным символом бесхозности.
Методологию и качество московской реставрации приходится оценивать отдельно — или не оценивать, чтобы не обижать тех, кто хотел как лучше. Но невозможно обойти молчанием качество новоделов, заменяющих собою подлинные памятники. Нужно видеть, что построено на месте дома Волконских, более известного как Ректорский дом старого Университета (Моховая, 11, строение 6, слева от подъезда Факультета психологии): между кровлей и мнимобарочными стенами новейшей выкладки уместился стеклянный ленточный полуэтаж.
Вот на каком фоне продолжается весеннее наступление экологов культуры. Нам отвечают, что все снесенное было ветхим. Хорошо, что под предлогом ветхости уже не сносят церкви. Осталось отстоять самую малость — гражданскую архитектуру.
Рустам Рахматуллин, Известия, 20.05.2004 г.