Молочный переулок, д. 5. Дом Филатова

До конца XVIII века земли, где сейчас находится Молочный переулок, принадлежали Зачатьевскому монастырю. По одной из версий здесь находились заливные луга, паслись коровы — отсюда и название переулка. По другой, историка П. В. Сытина, в начале XIX века здесь располагался молочный рынок. Тогда же земли были проданы под застройку дворцовому каменщику Ивану Агафонову, а затем только что выстроенные дома пострадали от пожара 1812 года. Тогда из 9 с лишним тысяч домовладений сгорело свыше шести тысяч.

Москве пришлось возрождаться из пепла. Земли Молочного переулка перешли герою войны 1812 года, майору Тарелкину, который выстроил заново дома на старых фундаментах. В 1824 году в переулке появились два симпатичных деревянных дома в стиле позднего классицизма. Правильные пропорции, минимум украшений, классическая изысканность простоты. И, если первый, дом № 3 (снесен в 2000 году) практически не перестраивался, сохранив все признаки ампира, то второй, дом № 5, был надстроен вторым этажом в 1886 году. В 1903-м двухэтажный особняк стилизован под модерн тогдашним хозяином — московским банкиром. В угоду моде, по всей видимости. А 12 июля 1912 года оба дома и надворные постройки общей площадью 5000 кв. м были проданы обрусевшему немцу, купцу Зигфриду Луи Талю за 75 тысяч рублей.
Таль был человеком образованным и до искусств охочим. В начале прошлого века особняк ожил — литературные, философские и музыкальные вечера, проходившие здесь, вдохнули в него душу. Картина тех лет… В одной из комнат увлеченно работает над портретами жильцов Михаил Васильевич Нестеров.

В других готовятся к вечернему приему всегда желанных гостей. К слову, дочь Зигфрида, Маргарита, вышла замуж за Федора Кенемана, брата известного композитора Евгения Кенемана. Евгений Федорович был признан одним из лучших и одареннейших студентов московской консерватории, которую окончил в 1898 году с золотой медалью. Учился он на курсе знаменитого Николая Сергеевича Зверева вместе с Александром Николаевичем Скрябиным и Сергеем Васильевичем Рахманиновым. Зверев вообще человек был особенный, рекордное количество медалистов подарили консерватории именно его выпуски. Кенеман, профессор Московской консерватории, писал марши, но простому обывателю больше известен как аккомпаниатор Федора Шаляпина, объехавший вместе с ним полмира… Так и для семьи Талей-Кенеманов, Федор Иванович был не великим певцом, а близким и дорогим другом.

Еще в 1904 году Федор Иванович, пожелав сменить обстановку после смерти от аппендицита своего первенца, переехал в дом по соседству — в 3-м Зачатьевском переулке. (Там же в восемнадцатом году жила Анна Ахматова). Шаляпин — частый гость обитателей дома № 5. Обстановка была почти дачная, музыканты с удовольствием собирались в доме Талей, играли, пили чаи, сиживали подолгу, гуляли в яблоневом саду и расходились затемно. Тихое счастье тихого особнячка…

Революция изменила многое. Зигфрид вскоре эмигрировал и умер в Латвии в 1940 году. А Маргарита, женщина образованная (она окончила женскую гимназию Алферова), владевшая французским и немецким языками, осталась преподавать математику в Промышленной академии. И, о чудо, образование помогло: новая советская власть снисходительно относилась к тем «бывшим», чья работа представляла определенную ценность — преподавателям и ученым. Двухэтажный особняк с двухъярусной террасой, бронзовыми люстрами и витиеватой лепниной на потолках лишь уплотнили, оставив прежним хозяевам три комнаты на втором этаже. Новые соседи, суровые чекисты, перегородками перекрыли анфиладную систему комнат (когда все комнаты проходные и через них можно обойти весь дом по периметру) и отгородились таким образом от прежних владельцев. Маргариту Зигфридовну арестовывали дважды: в 37-м и 41-м. Что она пережила, можно только догадываться. Но в первый раз любимую учительницу спас Никита Хрущев, который был тогда председателем московской партийной организации, во второй (он случился из-за доноса, мол, немка ждет немцев) — среди студентов оказалась секретарша Берии, она посодействовала, и Таль-Кенеман вновь отпустили. Умерла Маргарита Зигфридовна в 1992 году, прожив почти сто лет. Незадолго до ее кончины внук сломал перегородку, когда-то отделявшую их квартиру от квартиры чекистов, и Маргарита, впервые с 1918 года смогла переступить замурованный порог…

В 1959 году в квартире № 2 этого дома поселился молодой художник Виктор Попков (1932-1974), по мнению многих искусствоведов, входящий в десятку лучших советских художников. Дом принял его, дети «бывших» заглядывали теперь в мастерскую дяди Вити, как когда-то, наверное, их родители подсматривали за работой Нестерова. Картина «Строители Братской ГЭС», написанная здесь, была приобретена Третьяковкой в год создания. Попкову тогда не было и тридцати. Жизнь художника оборвалась трагично, он погиб от руки инкассатора… В 1988 году VII съезд художников СССР вынес постановление о создании мемориальной квартиры-музея В. Е. Попкова (1932-1974). 30 июля 1992 года воспоминания дома № 5 по Молочному переулку признали, и он получил свою «медаль» — «памятник истории и культуры», имеющий мемориальное значение.

В 1968 году дом признали аварийным, жильцов выселили. Но семья правнука Таля — художника Евгения Филатова отказалась покинуть дом. Попытка насильственного выселения через суд в 1989 году не удалась, а вскоре развалился СССР, и государству стало не до старенького особнячка и его хозяев. Однако наступившие демократические времена придали этой истории детективно-драматический оттенок. В ноябре 1992 года, дом подожгли. Спасли Филатова и его семью законы постройки домов далекого XIX века. Созданная в 1813-м, после пожара, специальная «Комиссия для строения города Москвы» повелела в новых строениях между крышей и домом прокладывать слой земли. Он-то и уберег, спустя полтора века, хозяев дома. В 1995-м крышу восстановили силами иконописной мастерской «Канон», которая сейчас там располагается. Сам же Филатов решил отстоять права на свое родовое имение через суд. Суд подтвердил факт покупки домов №№ 3 и 5 Зигмундом Талем, а также то, что Евгений Филатов приходится Зигмунду правнуком, на основании чего вынес решение: ни Таль, ни Филатов никакого отношения к домам не имеют! Тем не менее, бумаг, подтверждающих то, что по отношению к владельцам дома были применены декреты «Об отмене частной собственности» и «Об отмене права наследования», не существует. Юристы справедливо полагают, что у Филатова есть все шансы отстоять дом своих предков. Сколько еще продержится маленький особнячок и его упорный хозяин, подавший на Россию в Страсбургский суд, неизвестно. Пока же, зайдя в дом № 5, словно попадаешь в мир чьих-то мемуаров: изразцовые печи, старая, дореволюционная, мебель, люстра с травленым стеклом, рисунок на которой проступает только, когда включается свет и много-много книг. И, кажется, достаточно просто выглянуть из окна, чтобы увидеть чудесный сад и услышать шум подъезжающих карет. А вечером, если повезет, можно послушать дивный шаляпинский голос… Этот дом готов делиться воспоминаниями.

В 2002 году из «МК» Евгений Михайлович узнал, что дом, согласно постановлению правительства Москвы, подлежит сносу в 2003 году. 21 июля 2003 года на Филатова был подан новый иск о выселении в связи с тем, что дом будет «реконструироваться» для другой семьи.
Весной 2005 года особняк снесли. Стойкий оловянный солдатик, единственный защитник дома Евгений Филатов не выдержал оглушительного натиска. Сдался и уехал вместе с семьей прочь. Осиротевший дом уничтожили в один момент. А на его месте уже появился новый особняк, подземный гараж, зимний сад и бассейн…