Нащокинский переулок, д. 4. Дом Захарьина

Был ли старший талантливее младшего? Вряд ли кто теперь даст точный ответ… Одно несомненно: младший во всем следовал за старшим.

Николай Поздеев родился 30 октября 1855 года в селе Березайка Калужской губернии, Иван – тремя годами позже. В возрасте 18 лет Николай поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества и оканчивает его с серебряной медалью. Получает звание архитектора с правом «производства построек», около пяти лет занимается архитектурной практикой в первопрестольной. Тогда же начинается повсеместное увлечение зодчеством допетровской эпохи, позже вылившееся в неорусский стиль. В 1879-м Николай принимает решение продолжить образование, уезжает в Петербург и в сентябре поступает в Императорскую Академию художеств, где считается учеником более чем способным. За свои конкурсные работы он получает в 1880-м большую серебряную медаль и звание художника архитектуры третьей степени, малую золотую медаль, затем академический серебряный знак и звание классного художника архитектуры первой степени. Также ему присуждены несколько первых премий на конкурсах, заданных Петербургским обществом архитекторов по просьбе частных лиц. При выпуске из академии только ему одному было предоставлено право на заграничную командировку в качестве пансионера.

Иван Поздеев окончил МУЖВЗ в 1881 году и сразу же поступил в Академию художеств, которую окончил в 1883-м со званием классного художника второй степени. Сведений об особых способностях и талантах – нет.

Николай, однако, не возвращается в Москву, а в ноябре 1883 года откликается на приглашение, размещенное управой в местных газетах, и почти на семь лет занимает должность городского архитектора в Ярославле. Николай Иванович Поздеев был автором многих построек в городе и его окрестностях. Менее чем за год из полуразвалившегося двухэтажного здания бывшей мужской гимназии и соседнего с ним ветхого трехэтажного дома по его проекту и руководству было отстроено трехэтажное здание, известное как Спасские казармы. По его планам также были перестроены театр и дом Дружинина, выполнены пристройки к зданию епархиального училища и Леонтьевской богадельни. Наибольшую известность в Ярославле приобрела построенная Поздеевым часовня Александра Невского (1887 г.), а также церковь Сретения с колокольней (достроена по его проекту в 1895 г.). Неоднократно Николай Иванович занимался и реставрацией памятников архитектуры. Так, в 1888—1889 годах в Ростове под его руководством проводилась реставрация церкви Иоанна Богослова. Были исправлены фундаменты и своды этой церкви.

В Москве для владельца Товарищества Большой Ярославской мануфактуры Н. В. Игумнова Николай Поздеев берется в 1888 году построить особняк на Большой Якиманке. Строительство длится достаточно долго, но и особняк получается великолепным – в том самом неорусском стиле. Кирпич везут из Голландии, изразцы заказывают на фарфоровом заводе Кузнецова. А дальше – странное. Вроде бы особняк не понравился москвичам, был раскритикован, Игумнов расстроился и отказался оплачивать работы, а архитектор не выдержал такого и покончил с собой. Поминали даже критика Стасова, якобы причастного к травле.

Однако В. В. Стасов в 1896-м писал Льву Толстому о «той породе настоящих талантов, каким был, например, покойный Поздеев, построивший чудный "русский дом" купцу Игумнову, у вас в Москве на Якиманке... я о нем собираюсь раз грянуть в каком-нибудь журнале, с рисунками». Так что вряд ли мог критиковать он Поздеева. Про самого же Николая Ивановича известно, что в 1891-м году он из-за тяжелой и продолжительной болезни оставил должность ярославского городского архитектора, работы по дому Игумнова заканчивал брат Иван, который в 1890-м перебрался в Москву. А Николай Иванович умер в 1893-м в возрасте 37 лет (17 октября 1893 года). Некоторые исследователи утверждают, что последние два года жизни Николай Иванович провел в сумасшедшем доме.

Интересно, что согласно метрическим книгам 20 сентября 1891 года у Николая Ивановича и его жены Марии Николаевны родился сын Николай, 4 октября крещеный в Всехскорбященской церкви при Ярославском доме призрения ближнего. Мария Николаевна умерла 15 августа 1893 года, Николай Иванович – спустя два месяца. Похоронены на Леонтьевском кладбище в Ярославле. Про сына ничего не известно.

А младший Поздеев продолжает работать в Москве. В том же 1891-м он покупает участок и дом в Нащокинском переулке у мещан Никитиных и перестраивает его. Простой двухэтажный дом в стиле ампир увеличивается по площади, приобретает центральный вход, парадную и черную лестницы и становится доходным. На каждом его этаже (в том числе и в подвале) располагается по две пятикомнатные квартиры. На втором, впрочем, позже квартиры перепланированы и объединены в одну – шестикомнатную, предназначенную домовладельцу. Однако никаких орлов на существующих чертежах не обнаружено, может быть, они появились позже? Через пять лет Поздеев продает дом Захарьиным.

Иван Иванович довольно много строил в Москве, с 1893-го – он сверхштатный техник строительного отдела Московского губернского отдела, с 1900-го - архитектор при московских родовспомогательных заведениях, в 1903 году утвержден в должности архитектора храма Христа Спасителя. Был членом Комиссии по постройке храма Александра Невского. В общем, как сейчас сказали бы, хороший профессионал. И не более. В мемуарах В. Ф. Джунковского находятся отголоски конфликта с Поздеевым, названного самым вредным деятелем отделения:

«Во главе его в первые годы моего губернаторства должность губернского инженера занимал старый, больной Грудистов (Михаил Николаевич); приверженец архаических порядков, он всецело находился в руках своих помощников, оставлявших желать много лучшего и в душе считавших, что строительное отделение создано для инженеров, а не инженеры для строительного отделения. При Грудистове было очень трудно что-нибудь сделать. По выходе его в отставку во главе отделения стал честнейший Вейденбаум. С ним удалось немного улучшить дело, а главное, поставить сверхштатных техников, которых при отделении было более 20-ти, в известные рамки, и несколько их обуздать. После него некоторое время был Н. Г. Фалеев, а затем был назначен А. С. Федосеев, человек очень хороший, но совершенно безвольный; это совпало как раз с назначением Устинова вице-губернатором, которому я и поручил упорядочить дело строительного отделения, влив в него и свежую струю в лице гражданского инженера А. А. Андреевского и удалив самого вредного из старых деятелей отделения Поздеева. Но поставить строительное отделение на должную высоту так мне и не удалось, а ведь на нем лежала весьма сложная и ответственная работа по строительной части в пределах всей губернии и в пригородных местностях столицы».

Умер Иван Иванович в 1928 году, к 1916 году являлся действительным статским советником, после революции о его деятельности ничего не известно. Следующий владелец дома – также личность весьма примечательная. Миллионер Сергей Григорьевич Захарьин, сын знаменитого московского доктора Григория Антоновича Захарьина, слывшего большим оригиналом и чудаком. Визит доктора стоил больших денег – от ста рублей (с особо богатых брал и по тысяче). Притом отбою от пациентов не было. Бесплатно не лечил принципиально – на почве этого даже случился скандал. Захарьин отказал в помощи небогатому врачу из глубинки и возмущенные студенты (а Григорий Антонович преподавал в МГУ) собрали учителю сто рублей медью. Мешок с деньгами положили на лекторскую кафедру. А потом и вовсе отказались от лекций Захарьина.

Были и другие странности у Григория Антоновича: оставив наследникам несколько миллионов рублей и получая баснословные гонорары, доктор экономил на домашних расходах. Но 500 тысяч рублей пожертвовал на начальные школы Пензенской и Саратовской губерний, слал деньги на строительство водопровода в Черногории, жертвовал в помощь сербам, воевавшим с турками, за свой счет отправлял молодых врачей на стажировку за границу, содействовал созданию Музея изящных искусств в Москве…

Сыну Григория Антоновича было около двадцати лет, когда у него развился тяжелый двусторонний нефрит. Собственно, почти тогда же приобретен дом в Нащокинском. Мать, Екатерина Петровна, вызвала для консультаций профессора А. А. Остроумова, который с доктором Захарьиным, к тому времени уже покойным, имел весьма натянутые отношения. Однако профессор не только приехал, но и оказал неизлечимому больному такую помощь, что тот не только встал с кровати, но и чуть позже даже предпринял обширное заграничное путешествие, побывал в Алжире, Италии и Франции. В Москву вернулся лишь в 1906-м, прожил еще два года, причем весьма насыщенно, и умер в июле 1908 года. При нем пилоны ворот дома одно время украшали фонари с надписями «Дом Захарьина». Кстати, проект новых ворот был заказан Сергеем Григорьевичем в 1903 году у архитектора Ф. Л. Контрима (не сохранились). Может быть, тогда же появились и орлы под балконом, однако на известных дореволюционных фотографиях их нет.

После смерти сына дом два года принадлежал матери, а затем перешел по завещанию к старшей сестре – Александре Григорьевне Подгорецкой, которая и владела им до 1917 года. Квартиры первого и подвального этажа сдавались внаем, а на втором этаже жила сама домовладелица. После революции в доме разместились коммуналки, в 1981-м проведен капитальный ремонт с частичной перепланировкой: здание приспосабливали под конторы. Однако лестничный блок с парадным и черным входом был сохранен.

До недавнего времени в доме находились турфирмы, антикварный салон и ресторан «Золотая рыбка». Но пришел новый владелец и в октябре 2010 года начались небывалые по размаху работы. Были снесены перекрытия, зачем-то стали копать подвал, от лестничного блока не осталось и следа. Дом в кратчайшие сроки выпотрошили изнутри, что подтверждает приведенная здесь видеосъемка. И все это без всякого согласования и утверждения. Более того, любознательных прохожих рабочие вообще уверяли, что дом снесут. Общественное движение «Архнадзор» направило факс в Москомнаследие, где обращало внимание на ведущиеся работы и просило рассмотреть вопрос о безусловной ценности этого дома, ведь, согласно реестру ведомства, здание даже не было заявлено на охрану. Напомним, что с недавних пор столичная общественность лишена возможности подавать заявки об «обнаружении объектов, обладающих признаками объекта культурного наследия». Теперь заявки принимают только, если к ним приложена дорогостоящая экспертиза, простые же граждане могут только «рекомендовать», писать письма в прокуратуру, слать факсы, вызывать милицию и стоять в пикетах. Что, надо отметить, в полном объеме и было предпринято в Нащокинском переулке.

Видео, снятое в доме в Нащокинском переулке и выложенное на Ю-туб. * Фотографии 1940-х годов предоставлены Б. Е. Пастернаком (Центр историко-градостроительных исследований города Москвы).