Корзина 0 товаров в корзине
Историко-культурологический проект о старой Москве
Дизайн - Notamedia 2024

Новинский бульвар, д. 7. Дом Алябьева. Часть I

12-го Декабря 2003
«Я полагаю, что России повезло, что у нее есть такие преступники. Вдвойне же повезло Сибири и Уралу, куда этих негодников сослали и где, благодаря им, наконец возникло культурное общество»… (Ответ жены оренбургского губернатора на упрек в том, что она приглашает на свои вечера сосланного Алябьева).
Александр Алябьев, 1830-е гг.
Александр Алябьев, 1830-е гг.
Примерно с 1840 года Александр Алябьев сначала полулегально, а затем, с 1843-го, уже с официального разрешения властей жил в столице на Новинском бульваре, 7, в доме своей жены. Тому предшествовала долгая история…

Александр Александрович Алябьев родился 4 (15) августа 1787 года в Тобольске (по другим сведениям — в Москве), где его отец Александр Васильевич служил губернатором. Кстати, при его содействии, был организован Тобольский оперно-драматический театр. В 1796 году Алябьевы переезжают в Петербург, а с 1804 года они обосновываются в Москве. Здесь юный Алябьев завершил свое образование в Московском университетском пансионе, отсюда же отправился на войну 1812 года. Служивший в Конноегерском, Иркутском и Ахтырском гусарских полках, Алябьев вместе с русскими войсками при изгнании Наполеона дошел до Дрездена и, после окончания войны, вышел в отставку в чине подполковника.
Через друзей-офицеров Александр Александрович познакомился с очень многими поэтами и драматургами, с 1815 года, неожиданно для всех, бравый подполковник начинает активно сочинять музыку. Еще большая неожиданность — музыку хорошую, талантливую, для дилетанта, коим он являлся, немыслимую. К 1825 году Алябьев уже был широко известен, что подтверждает факт исполнения на открытии Большого театра пролога с музыкой трех композиторов: Верстовского, Шольца и Алябьева.
Эта музыка сохранилась только частично.
Одна из баек об Алябьеве. В ожидании окончания следствия и вынесения приговора Алябьев сочинил в тюрьме массу музыкальных произведений, в том числе и знаменитого на весь мир «Соловья».
— Русскому таланту и тюрьма — на пользу! — отреагировал на это композитор Верстовский.
— Передайте ему, что рядом со мной полно пустых камер, — с грустной усмешкой отозвался Алябьев, узнав о высказывании Верстовского.
В 1825 году, незадолго до восстания декабристов, и случилась история, надолго отлучившая Алябьева от Москвы. Александр Александрович тогда жил в доме, расположенном напротив нынешней консерватории.
Дом этот сохранился. На столбах, служивших опорой для ворот, долгое время была уникальная дощечка с надписью, выбитой в мраморе, — «Свободен от постоя». Так как казарм для воинских частей не хватало, каждый домовладелец должен был отводить ряд комнат для солдат, а чтобы избежать этого и освободиться от постоя, необходимо было заплатить немалые деньги.
Новинский бульвар, начало XX века. Нынешнее Садовое кольцо.
Новинский бульвар, начало XX века. Нынешнее Садовое кольцо.
Как гусар и бывший армейский офицер, Алябьев вел соответствующий образ жизни: карты, выпивка за игральным столом, вспыльчивые игроки, бурные ссоры и не менее бурные примирения. Помещик Тимофей Миронович Времев приехавший в Москву заложить крестьян и расплатиться с долгами, попал на одну из таких игр. Сначала он выигрывал, но… фортуна отвернулась, Времев проигрался и… стёр с суконного карточного стола все записи игры, обвинив Алябьева в шулерстве и сказав, что результат игры не честен. Тогда Алябьев вместе с другим игроком Калугиным поступили по-гусарски — перевернули Времева вверх ногами, немного потрясли и из помещьичих сапог посыпались золотые монеты. Разгневанный Алябьев вызвал Времева на дуэль, свидетелями которой стали слуги. Они же потом свидетельствовали, что Времев вину признал, бывшие враги помирились и отбыл Тимофей Миронович потрепанный, но довольный. Однако, доехав до деревни Чертаново, он почувствовал недомогание и, спустя малый промежуток времени, скончался. Несколькими днями позже к Алябьеву явился Калугин и потребовал с него деньги, шантажируя его написанным доносом. Последовавший за этим спуск с лестницы пыл Калугина не охладил, а скорее наоборот подогрел. Зимой 1825 года Александр Александрович Алябьев был арестован и осужден по всей строгости, потому как дело его неожиданно приобрело политический оттенок. Случилось восстание декабристов, и судьям было приказано придать делу бытовой оттенок — мол, вовсе не революционный настрой, а разврат и пьянство сгубили декабристов. Дело Алябьева, дружившего со многими из них, как нельзя лучше подошло для этих целей. Алябьева лишили дворянского звания и сослали в Тобольск.
Еще до 1925 года, Алябьев начал ухаживать за Екатериной Александровной Римской-Корсаковой, встретившись с ней на одном из балов. Между ними начался роман, который прервался в 1825-м, после ссылки Алябьева.
Дом Римских-Корсаковых стоял на Страстной площади, нынешней Пушкинской. Это прототип дома Фамусова, описанного Грибоедовым. Снесен при постройке здания «Известий» вместе со старейшим кинотеатром Москвы, располагавшимся рядом. Тогда, кстати, было обещано дом не сносить, а встроить его в новое здание. Обещание не сдержали.
Екатерину Николаевну спешно выдали замуж за полковника Офросимова.
Рассказывают, что узнав об этом, Алябьев язвительно заметил:
— Что ж, она — не жена декабриста…
— Но ведь и вы, сударь, попали в Сибирь не за то, что вышли на Сенатскую площадь… — напомнил ему собеседник.