Улица Малая Якиманка, д.19, стр. 1. Белокаменные палаты

Попади вы в Замоскворечье конца XVI века, вряд ли бы узнали окрестности. Луга, болота, сады, огороды, бескрайние просторы и относительно малая заселенность. Так уж сложилось, что те, кому на роду было написано Москву охранять и государев двор обслуживать, жили здесь. Слобожане и стрельцы – бесстрашный люд, способный и врага встретить и знать, живущую за каменными стенами, при случае защитить.

Мир не стоял на месте, и уже к началу XVIII века жить в Замоскворечье стало хоть и не престижно, но зато безопасно и приятно. Чем и воспользовались многочисленные купцы. Скупая задешево мелкие дворы, оставшиеся после выселенных стрельцов, они объединяли их в обширные усадьбы с садами и огородами, ставили крепкие дома (чтоб на века!) и вели спокойное, размеренное существование.

Вот так и появились в середине XVIII века белокаменные палаты на Малой Якиманке, принадлежавшие купеческой жене Татьяне Евдокимовой. Что с ней стало, бог ведает, доподлинно известно только, что пережила она страшную московскую чуму 1771 года. Из 12 с лишним тысяч дворов тогда три тысячи пришлось сжечь дотла, во спасение остальных.

На рубеже веков владельцы замоскворецких усадеб вновь поменялись. Крупные купцы поглотили мелких торговцев. Владение Евдокимовой перешло к Ивану Васильевичу Четверикову – удачливому, «сильному и видному суконному торговцу Москвы». Приехав в начале 1800-х из Калуги в Москву к старшему брату Герасиму, Иван быстро смекнул, что состояние на сукне можно сделать крепкое. Герасим среди купечества славился своей честностью, потому и кредит Ивану взять было довольно легко. Фабрика Четверикова работала в Зеленовке (Балашиха), принося 60 тыс. рублей твердого дохода, да в Городищах приобрел он сукновальную мельницу.

Четвериков перестроил палаты, точнее вписал их в новый объем, значительно расширив первый этаж и добавив второй. Маленькая палата с подвалом оказалась в центре нового строения. В 1845-м к двум этажам добавился мезонин.

«Длинные деревянные заборы, бесконечные сады, ворота на запоре, за воротами псы, деревянные дома на каменных фундаментах. Целый день, особенно в будни, ни пешего, ни проезжего. Ворота заперты, окна закрыты, занавески спущены», - таким увидели бы вы Замоскворечье в начале XIX века. На каждой улице был свой охранник, днем мирно кемаривший в будке, а ночью иногда постукивавший в чугунную доску с криком «посматривай». Огромные дворы, яблоневые сады, палисадники, засаженные пионами, бархатцами и анютиными глазками. Прибранные и ухоженные парадные комнаты для гостей, захламленные жилые, грузная мебель красного дерева, да непременные «часы с боем и клетка с канарейкой на окне».

После реформы 1861 года все изменилось. Среди купеческих домов стали появляться и дворянские усадьбы. И купечество стало уже совсем не то, что прежде. Молодежь образована, незашорена, умна и франтовата. Нарождающаяся буржуазия… Под стать временам и нравам меняется внешний облик домов. Уже после смерти старшего Четверикова, в 1863 году его наследники, следуя последним модным тенденциям, решили переделать и украсить главный дом. Он еще разросся, некую несуразность планировки закрыли парадной анфиладой, в результате чего внешние стены оказались внутренними. Второй деревянный этаж украсили колоннами, мезонин перестроили. Интерьеры же богато украсили лепниной. В общем, не только перед соседями, купцами Крашенинниковыми не стыдно, не у каждого дворянина такой особняк сыщется.

В конце XIX века усадьба по Малой Якиманке перешла к купцу Николаю Осиповичу Сушкину, которому, кстати, жители подмосковной Щербинки обязаны появлением железнодорожной станции. Рядом расположилась усадьба Якобсона, устроившего здесь бронзолитейный заводик. Продали свою усадьбу и давние соседи Четвериковых Крашенинниковы. На их месте обосновалась Иверская община сестер милосердия. В 1896-1901 годах ею был выстроен храм, появилась аптека и больница.

Больница Иверской общины сестер милосердия существовала при Московском дамском комитете Российского общества Красного Креста. Величайшей покровительницей общины стала Великая Княжна Елизавета Федоровна. В 1918 году община была закрыта, а храм продержался до 1923 года, потом был приспособлен под склад.

Благодаря больнице, уцелела не только белокаменная палата, разросшаяся до красивого особняка, но и весь купеческий квартал между Малой Якиманкой и Большой Полянкой. Советская власть не стала заниматься переустройством уже существующего порядка и в 1934 году здесь открылась специализированная детская травматологическая клиника №20 им. Тимирязева.

В особняке Четвериковых, признанном федеральным памятником истории и культуры, до перестройки, хотя формально он принадлежал детской больнице, сиживало множество контор. Виды на него были и у ЦК ВЛКСМ (до прихода демократии), и у некоей общественной женской организации (после прихода). Благодаря этому, еще в 1987-м особняк полностью обследовали и подготовили проект реставрации. Не получилось. Затем усадебный дом долгое время стоял пустым, ветшал, в нем поселились бомжи. Результатом стал пожар, после чего больница огородила особняк железобетонным забором, а на территории двора стали оставлять машины новые русские.

В 2003 году была задумана реставрация существующих зданий и строительство нового хирургического корпуса (для этого снесена часть купеческой застройки) для научно-исследовательского института детской неотложной хирургии и травматологии на базе 20-й больницы, главврачом которого стал замечательный доктор Леонид Рошаль. По плану палаты должны были, наконец, обрести новую жизнь – ведь предусмотрена полная реставрация фасадов и интерьеров, разработана техническая документация, но вдруг… запротестовал доктор. Здание, расчищенное, обследованное и готовое к реставрации, институту не нужно. Нужна автостоянка и гараж. Даже не парк для детей, просто автостоянка. Все, что охраняет сейчас памятник – это его федеральный статус, однако потихоньку рабочие здание разбирают. Неужели участь уникальных белокаменных палат, которые в Москве по пальцам пересчитать можно, решит гараж?