Корзина 0 товаров в корзине
Историко-культурологический проект о старой Москве
Дизайн - Notamedia 2024

Малый Гнездниковский переулок, д. 5/3. Летопись одного дома

11-го Октября 2005

У этой истории есть продолжение.

1738 – 1776.

Вид на Тверской бульвар с колокольни Страстного монастыря на Страстной, ныне Пушкинской площади. Фото 1888 года
Вид на Тверской бульвар с колокольни Страстного монастыря на Страстной, ныне Пушкинской площади. Фото 1888 года
«…Двор обер-секретаря Сената М.С. Козмина», - выведено аккуратным почерком в переписной книге 1738-1742 годов. Дальше, как положено, указаны размеры участка, возраст владельца, родственные отношения и т.п. Значится данное владение в приходе церкви Николы в Гнездниках на тяглой земле Новгородской сотни.
Церковь Николы, выстроенная в местности, над происхождением названия которой топонимисты ломают голову (то ли здесь была слобода гнездников – мастеров, изготавливавших дверные петли, то ли слобода гнездников, которые делали стрелы, а может, они и вовсе были заняты литейным производством), была выстроена в 1627 году. В 1724-м поп Петр Юдин и прихожане челом били, чтоб вместо ветхой столетней церкви разрешили им поставить новую каменную.
Кстати, в XVI—XVII вв. на углу с Тверской улицей по обеим сторонам этого переулка был рынок съестных припасов, на месте городской мэрии стояли хлебные лавки (хлебное место было), а «позади лавочных мест владеют тутошние жители Новгородской сотни тяглою землею».
Тверская улица. Угол Гнездниковского переулка. Фото конца XIX-начала XX века. Вдали видна церковь Николы в Гнездниках.
Тверская улица. Угол Гнездниковского переулка. Фото конца XIX-начала XX века. Вдали видна церковь Николы в Гнездниках.
Жилось старшему секретарю, видимо, неплохо и в 1748-м году к своему двору Козмин прикупил еще участок соседей – купцов Ветошниковых, понастроил построек каменных и спустя четыре года продал все это вместе с главным домом купцу Кондикову. К 1776-му между Большим Гнездниковским переулком (который в то время был длиннее и шел параллельно нынешней линии бульваров), «проезжим» переулком к церкви Николы и «глухим» переулком (Малым Гнездниковским) стояло довольно обширное владение. В глубине - двухэтажный каменный дом, главным фасадом, как и положено, обращенный к «церковному» переулку, на пересечении «церковного» и Большого Гнездниковского – еще один – угловой - двухэтажный дом с закругленным углом, во дворе – деревянные службы и флигель.
Церковь Николы в Гнездниках. Снесена в начале 1930-х годов.
Церковь Николы в Гнездниках. Снесена в начале 1930-х годов.
1812-1820. В пожар все деревянные строения в Малом Гнездниковском сгорели, каменные же изрядно пострадали, но отстроены были заново, лучше прежнего. К угловому корпусу добавили каменную одноэтажную пристройку. После пожара городские власти взялись, наконец, за бульвары (к счастью, огонь помог осуществить градостроительные планы, до него практически не реализуемые: обыватели отказывались покидать насиженные места). Большой Гнездниковский сократили, включили в него «проезжий к церкви», после чего переулок стал иметь коленообразный изгиб, а на землю ликвидированного куска тут же расползлось владение в Малом Гнездниковском.
1838-1886. Купеческая неспешная жизнь дома резко изменилась. 1830-е - это время массовой переделки старинных особняков на классический манер. Древние здания, помнившие еще стены Белого города и от того большей частью повернутые к новому Тверскому бульвару боком (а фасадом к тверской дороге и крепостным воротам), спешно объединяли новыми классицистическими фасадами. Ампирный облик приобрел и дом 5/3. Его владелец – корнет Петр Нащокин решает переделать не только фасад, но и просит разрешения на двухэтажную пристройку с лестницей к главному дому.
По всему выходит, что это тот самый Петр Нащокин, сын Александра Петровича, бывшего во времена Павла I гофмаршалом, адъютант генерала Д.С. Дохтурова, участник Отечественной войны, друг Толстого – «Американца» и знакомый А.С. Пушкина. Есть в биографии Петра Александровича славное письмо 1813 года из Москвы, адресованное другу Григорию Корсакову, которое характеризует его отношение к жизни и к окружающим: «Стыдно, сударь, стыдно; тебя-то еще больше надо бранить, да даже и расстрелять. Как можно — пишет домой, ну что бы к Щекендронову (очевидно, шутливая кличка самого Нащокина) хоть строчку, по крайней мере, известить, дали ли что. Нет, избаловался ты без меня. …Что же здесь делается, то я Нелединскому (другому закадычному другу Нащокина) писал. Да скажи ему, что его мать умерла. Ты адресуй письма к себе в дом, а уже там мне доставят». Вот так, мимоходом отметил: «мать умерла».
Панорама Страстной площади и Тверской улицы, ведущей когда-то к воротам Белого города.
Панорама Страстной площади и Тверской улицы, ведущей когда-то к воротам Белого города.
В 1850-х хозяйкой дома становится дочь Нащокина Лиза, известная светской публике как сочинительница романсов, которые исполняли Паулина Лукка и Аделина Патти. Муж ее Константин Августович также писал романсы и служил инспектором репертуара московской дирекции Императорских театров. И судя по всему, репертуар домашних театров он тоже «проинспектировал», потому что водевили Тарновского такие как, "Мотя", "Взаимное обучение", "Живчик", "Парики", "Не бывать бы счастью", "Пансионерка", "Фофочка и т.п., были чрезвычайно популярны у москвичей. Кроме того, Константин Августович перевел и переделал до 150 пьес, под собственным именем и под псевдонимами Семена Райского и Евстафия Берендеева. Кстати, супруги, равно как и предыдущие хозяева дома, улучшали свои жилищные условия: к главному дому была прилеплена еще одна двухэтажная пристройка.
Тверская и Тверской бульвар, 1930-е годы. Снос церкви Дмитрия Солунского, рядом виден дом Нирнзее.
Тверская и Тверской бульвар, 1930-е годы. Снос церкви Дмитрия Солунского, рядом виден дом Нирнзее.
1890 – 1917. «Начальник сыскной полиции принимает по делам службы от … до …, но в случаях, не терпящих отлагательства, — в любой час дня и ночи».
Все смешалось в доме Нащокиных. Он перешел в ведение городских властей, которые разместили здесь типографию «Ведомостей Московской городской полиции». А немногим позже владение объединили с соседней усадьбой (Тверской бульвар, 22) – владением московского обер-полицмейстера. Главный дом приспособили для нужд канцелярии и надстроили его третьим этажом, угловой корпус отдали под Охранное отделение. Жизнь праздно-бально-театральная сменилась жизнью криминальной. В главном же доме разместилось Сыскное отделение, в 1908 году возглавленное легендарным Аркадием Кошко.
…Работать в Москву Аркадия Францевича отправили из Петербурга. Состояние дел такое, что было от чего схватиться за голову. Процент раскрываемости стремился к нулю, Кошко взялся за наведение порядка. Прежде всего, он потребовал от квартальных надзирателей сводки по типам преступлений. Надобно было ежемесячно подробно доложить, сколько грабежей, краж, мошенничеств и убийств совершено в квартале. На основании этого рисовались графики, и шестого числа Аркадий Францевич садился рассматривать сводную картограмму. В неблагополучные районы отправляли сыщиков из «летучего отряда». Как правило, в следующем месяце положение существенно улучшалось.
Картограммы выявили и всплеск преступлений по праздничным дням - в преддверии торжеств грабители съезжались в Москву на заработки. Кошко решил устраивать облавы, а чтобы о них никто не узнал раньше времени, участников операции собирали в Гнездниковском заранее. Случалось, что до вечера в доме 5/3 томилось до тысячи городовых, а ночью они выходили на повальные облавы. Проверяли всех и вся. Сработало: преступники решили от греха подальше не появляться в Москве в праздники. В 1912 году на Пасху не было совершено ни единой кражи.
Особняк в Малом Гнездниковском переулке, 5/3. Фото 2005 года, до разборки.
Особняк в Малом Гнездниковском переулке, 5/3. Фото 2005 года, до разборки.
Еще одно новшество, внедренное в особняке на Малом Гнездниковском переулке: дактилоскопия. Правда, когда первого преступника поймали по отпечаткам пальцев, оставленным на месте преступления, он в серьезность улики просто не поверил. Пришлось по старинке выслеживать сообщников.
В Малый Гнездниковский приходили с любыми проблемами: шантаж, ограбление, воровство, потерявшийся кот… Кошко удалось сделать невозможное: москвичи поверили в силу сыска, а преступники боялись даже упоминания о доме 5/3 в Гнездниковском.
1917 – 1990. После февральской революции Временное правительство упразднило сыскные отделения, позже при большевиках появился уголовный розыск. Владение в Гнездниковском попало под горячую руку реконструкторов в начале 1930-х. Тогда на месте зданий Московского обер-полицмейстера задумано было строительство нового театра: под это дело снесли все постройки, дворовую часть ансамбля, а у дома 5/3 разобрали пристройку 1868 года (времен Тарновских). В то же время была снесена и церковь Николы в Гнездниках, на ее месте, как было принято тогда, появилось школьное здание. А театр построили только в 70-х – громоздкое, серое, напоминающее нелюбимого ребенка здание МХАТа, которое вклинилось в изящную классицистическую застройку бульвара. В конце 1990-х напротив особняка в Гнездниковском выросло еще и девятиэтажное административное здание…
Разборка и слом части дома в Малом Гнездниковском переулке, 5/3. Фото Павла Кирюхина, сентябрь 2005 года. Подробнее фото сноса – в галерее.
Разборка и слом части дома в Малом Гнездниковском переулке, 5/3. Фото Павла Кирюхина, сентябрь 2005 года. Подробнее фото сноса – в галерее.

«Вся историческая застройка по Тверскому бульвару между Б. Никитской и Тверской улицами является памятниками архитектуры, состоящими под государственной охраной и находится в границах объединенной зоны охраны памятников истории и культуры, а также в заповедной зоне и в зоне охраняемого ландшафта… Дом №3/5 строение 3 по Большому Гнездниковскому (он же 5/3 по Малому Гнездниковскому) является памятником истории (№232), состоящим под государственной охраной». Это из исторической справки. Тем не менее, скоро особняк в Гнездниковском, в данный момент «раздетый» до своего первоначального состояния 1738 года, будет встроен в мощный административно-жилой комплекс с подземным гаражом. Сам же дом обещают воссоздать в объемах XIX века (признан памятником XIX века) и реставраторы говорят не о сносе, а о разборке. Правда, подлинными кирпичами, что лежат неподалеку, отреставрируют только оставшийся объем, а остальное – «новые материалы». То есть, 18 век останется 18-м, а 19-й заменится 21-м. А, чтобы домик не упал от нечаянного родства, под него подводят бетонную подушку. Вот такая «матрешка» в одежке из административно-жилого комплекса.

Фотогалерея