Прогулки и путешествия

Елена Петрова приглашает на прогулку по Введенскому (Немецкому) некрополю.

Введенское кладбище – одно из самых красивых и удивительных в Москве. И уж точно – самое многоконфессиональное и многонациональное. 

Оно возникло в 1771 г., когда во время страшной эпидемии чумы в Москве по указу Екатерины II было запрещено хоронить при храмах, а только в заштатных монастырях и во вновь отведенных местах на окраинах города. Пока свирепствовала чума, здесь погребали всех; когда же эпидемия миновала, на Введенских горах стали хоронить иноверцев – преимущественно лютеран и католиков из располагавшейся по соседству Немецкой слободы, а после, уже с конца 19 века – и православных. 

Здесь похоронено множество российских предпринимателей иностранного происхождения. По словам москвоведа А.Т. Саладина, исследовавшего Введенское кладбище еще до революции: «Фамилии Кноп, Вогау, Иокиш, Эйнем, Бодло, Пло, Мюллер, Эрлангер и т.д. здесь пестрят на многих памятниках, напоминая вывески Мясницкой улицы и Кузнецкого моста». На Введенских горах нашли свой последний приют многие известные люди – художники, артисты, ученые, врачи, военные… Многие усыпальницы Немецкого некрополя – настоящие архитектурные и художественные шедевры, созданные известными архитекторами и скульпторами. Здесь сохранилось 14 часовен. Мы увидим самые интересные надгробия и вспомним людей, покоящихся здесь.

Место встречи вы увидите после записи. Предварительная оплата обязательна.

12 – 13 июля отправляемся с Викторией Азаровой в новое путешествие по Нижегородской области. На этот раз наш маршрут включает такие пункты как: Быковка, Красная Горка, Лысково, Макарий, Рожново.

Среди сохранившихся дворянских усадеб европейской части России заметны как минимум два пункта в восточной части Нижегородской области — усадьба Демидовых в Быковке Воротынского района и усадьба Грузинских-Стоговых в городе Лысково. Истории этих дворянских родов занимательны и связаны с русскими столицами, выдающимися современниками — художниками, писателями, архитекторами, а в случае с Грузинскими – и с Тифлисом.

В среднем Поволжье в течение XVIII–XIX веков дворянская усадебная культура оставила заметный след. Получая во владение земли, дворянские семьи строили не только дворцы, конюшни и хозяйственные постройки, но и прокладывали водопровод, вкладывали средства в церкви, школы и больницы, закладывали парки, сады и пруды, основывали промышленные предприятия.

Суровый XX век смёл многое из построенного дворянами и их наследниками, беспощадно расправился и с церковным наследием. В этом смысле Нижегородская область — не исключение. Но на берегах Волги, вдали от большого города, удалось сохранить важное: с XVII века здесь красуются храмы и стены Макарьевского монастыря, чуть не уничтоженного водохранилищем. Цел дом Демидовых и парк в Быковке, храмовый комплекс неизвестного столичного архитектора в Лыскове, уцелел храм в Кирикове — место, с которым связаны легендарные «боголюбцы», или ревнители благочестия. Сохранилась церковь в селе Рожново, построенная во время «борьбы с расколом».

Предлагаем вместе перелистать эти страницы истории, заодно любуясь архитектурными памятниками и замечательными волжскими далями.

19 июля мы вместе с тульским гидом Сергеем Цепляевым решили посмотреть Епифань и Куликово поле. Вылазка на один день в музей-заповедник «Куликово поле», созданный на предполагаемом месте одного из самых известных сражений в русской истории, обещает быть очень интересной. Мы с вами отправимся из Москвы, в Туле к нам присоединится Сергей и первой основательной остановкой станет Епифань. Поселок этот некогда зародился как сторожевая деревянная крепость, бывшая частью Большой Засечной Черты, видела Епифань многое, а к середине XIX века стала центром купеческой торговли. Но нам она интересна еще тем, что рядом, на Федосеевом городище в стороне от центра поселка на холме стоит Успенский монастырь. И согласно сказаниям, игумен именно этого монастыря Епифаний повлиял на исход Куликовской битвы. Он задержал двигавшееся к месту битвы в помощь татарам войско литовского князя Ягайло, поил и кормил воинов три дня и те попросту опоздали на поле сражения. Так что Епифань – это еще и своего рода ворота Куликова поля.

Премьера! Вместе с культурологом и экскурсоводом Музея русского импрессионизма Натальей Никулиной отправляемся в новое путешествие в мир искусства. Выставка «Русские дикие» открылась 18 июня в Музее русского импрессионизма и стала культурным мостом между французским и русским авангардом начала XX века. В её основе — феномен фовизма, дерзкого стиля живописи, который зародился во Франции. Само название проекта отсылает к статье художника-новатора Давида Бурлюка «Дикие в России» (1912) из альманаха Василия Кандинского «Синий всадник». Таким образом, концепция выставки соединяет французских «диких» (от фр. fauves) и их русских единомышленников — художников-бунтарей, смело экспериментировавших с цветом и формой в начале прошлого столетия.

В 1905 году критик Луи Воксель назвал «дикими зверями» группу молодых французских художников на Осеннем салоне в Париже за их вызов академическим канонам и кричащие цвета, которые «буквально взрывались светом». Фовисты (Анри Матисс, Андре Дерен, Морис Вламинк и другие) провозгласили примат субъективного взгляда художника, способного преобразить реальность через экспрессию цвета. Это чисто французское явление неожиданно отозвалось и в России: творческие поиски отечественных авангардистов в 1900–1910-х отчасти интуитивно, отчасти намеренно совпали с идеями европейских «диких». Русские живописцы видели новейшие картины на зарубежных выставках и в прославленных московских собраниях меценатов Сергея Щукина и Ивана Морозова. Художники в России, подобно своим французским коллегам, тоже стремились уйти от академизма, искать вдохновение в первобытном и народном искусстве и смело нарушать правила живописи. Так, Давид Бурлюк в уже упомянутой статье 1912 года сформулировал принципы нового «дикого» искусства: отказ от академических правил, опора на «варварские» традиции (например, на искусство Древнего Египта), свободный рисунок, совмещение ракурсов и «закон колористического диссонанса». Все эти идеи легли в основу художественного направления, представленного на выставке.

Место встречи вы увидите после записи. Предварительная оплата обязательна. В группе не более 15 человек.

С 9 по 13 сентября отправляемся в Вену, чтобы познакомиться с развитием столицы Австрии в первой половине XX века. На этот раз у нас будет (роскошь!) два лучших гида: Екатерина Козерчук и Николай Васильев. И эта поездка, поверьте, обещает стать одним из самых интересных путешествий.

«А что останется — будет Австрией!» – сказал Жорж Клемансо, когда в Сен-Жермене дошла очередь делегации из Вены обсуждать границы новой страны.

Гиперинфляция, разрыв хозяйственных связей, безработица, экономический коллапс, грызня партий, жесткий запрет на соединение с Германией…

Беспросветно!

Однако молодая страна, в жизнеспособность которой не верят многие ее граждане, выбирается из кризиса. И локомотивом этого процесса выступает Вена.

В 1919 году к власти здесь приходят социал-демократы. Цвет партии — красный!

Красная Вена — закрепившееся с того времени название и периода (1923 - 1934) в истории австрийской столицы, и архитектурного языка, на котором говорила социал-демократия.

Одна из главных задач правящей партии — предоставить рабочим достойное жилье. В головокружительно короткие сроки, каких-то 10 лет, в столице появляется более 60 тысяч (!) новых квартир. Квартир, расположенных в «народных дворцах». Первые такие дворцы строят на Гюртеле –  «Ринге Пролетариата» (вообще, Ринг – это парадный бульвар вокруг центра Вены, созданный во времена монархии).

Эти «народные дворцы» будут центральной темой нашей венской программы в июне. В планах у нас посмотреть самые интересные комплексы (первый из первых — это знаменитый Карл-Маркс-Хоф) — а значит, посетить такие районы Вены, куда, честно говоря, добирается очень редкий турист!

Отметим, что социальные задачи – борьба с разрухой на фоне удачных или не совсем революций были общей темой архитекторов и градостроителей в России, Австрии, Германии 1920-х. Москва, Ленинград, Берлин и Вена стали крупнейшими площадками строительства нового жилья. Кроме столичных амбиций этот процесс подстегивала и индустриализация, и сильное рабочее движение. Между архитекторами шел интенсивный культурный и профессиональный обмен — через журналы, выставки Веркбундов, конгрессы и командировки. И хотя новая типология от города-сада к жилому комплексу-кварталу и целому городскому ансамблю получила в этих городах совершенно разное развитие, общим стало размещение жилья в промышленном поясе, удаленном от старого «буржуазного» центра.

Теперь вам понятно, какое путешествие мы задумали? Тогда читайте нашу программу и записывайтесь!